Продолжая разговор о влиянии концепции объективности на общество в целом и отдельных людей в частности не будем сильно отвлекаться на исторические проблемы переходного периода, когда концепция монолитной объективности только завоевывала умы представителей западной цивилизации. Тем не менее, нельзя не отметить, что данная концепция очень хорошо совместилась с монотеистической доктриной и была принята на вооружение христианами.
дальше снова много и занудноДругие религиозные системы либо не сумели (не успели, не смогли) породить столь удачный симбиоз, либо сделали это позже, на других территориях, так или иначе ориентируясь на христианский опыт.
Христианский же опыт был довольно жестоким. Действуя в условиях враждебного языческого окружения христианство оперировала своим унитарным мировосприятием как системой опознания "свой-чужой". Таким образом, приобщение к концепции монолитной объективности становилось для населения вопросом выживания. В дальнейшем, стремясь сохранить единство христианского мира, процесс стандартизации мировоззрения был продолжен путем искоренения как ереси любых заметных отклонений от некоего общезначимого мировоззренческого стандарта. Именно так, в условиях когда только приверженность к монолитному объективному мировосприятию гарантировала хоть какие-то шансы на выживание, зарождалась западная цивилизационная модель.
Монолитная объективность, в том классическом виде, в котором мы имеем возможность воспринимать данную концепцию, стала заимствовать черты христианской мировоззренческой доктрины, согласно которой земной, вещный, мир был един и полностью подвластен силам из другого не-вещного мира. Концепция Сатаны как божественного антагониста являлась несомненной уступкой, для объяснения происходящего в мире. Тем не менее, Сатана как начало тоже не имеет четкой вещной локализации, лишь антагонистичное божественным силам направление, также выводящее его за пределы вещного мира. Христианство отвергало идею существования в наблюдаемом вещном мире самостоятельно действующих сил, помимо людей - все существование фольклорно-мифологических существ либо отрицалось, либо они причислялись к одной из внешних по отношению к миру сил - как правило, негативного характера.
Вещный мир воспринимался предельно унитарно, отклонения от стандартных наблюдений классифицировались как явления потусторонние и интерпретировались согласно христианским канонам. При этом прививался стандартный набор реакций на любое нетипичное наблюдение. Отклонения от данного набора встречались неодобрительно, считались колдовством, сговором с потусторонними силами и, как следствие того - грозили десоциализацией в разных формах, от пассивного отчуждения, до активных социальных действий с уничтожением или изгнанием ведьмы или колдуна.
Отличия личности от стандарта порицаются, вариабельность допускается только в узких пределах. Кардинальные отклонения считаются сумасшествием с рациональной позиции или же воздействием темных сил с бытовой мистической.
Одобряемая обществом внутренняя работа личности по социализации сводится к различным формам самоограничения. В качестве отдельной, специфической формы самоограничения в христианском мире выступает ритуальная десоциализация - уход в монастырь или обретение статуса юродивого.
Данный подход не мог не породить напряженную внутреннюю ситуацию, чреватую неврозами, психозами и множеством нервных расстройств - это одно из неизбежных следствий массового использования концепции монолитной объективности. Но не единственное.
Обо всех других мы поговорим позже, сейчас же остановим внимание на этом следствии.
Пройдя долгий путь к рационализации мировоззрения общество сохранило данную особенность, типовую рефлекторную реакцию на Чужого, зависимость социального успеха от формальной социализации индивидуума... но обо всем этом потом.
Массовые попытки выплеснуть избыточное психическое напряжение выливаются во всплески интересов к оккультным и эзотерическим системам, в сублимационные иррациональные действия, зачастую сводимые к поиску и уничтожению Чужого в окружающем пространстве, попытках целенаправленного и осознанного упорядочивания социальных систем на благо всего человечества. Это классический откат, который мы в состоянии наблюдать и в настоящем времени - иное дело, что ранее любой всплеск субъективных начал, исчерпав свой потенциал, так или иначе возвращался в общее русло, к безопасной и во многом привычной концепции монолитной объективности.
Все эти действия ставили целью либо персональный бунт, либо попытку изменения единого монолитного мировоззрения, но никак не уничтожение самого феномена монолитной объективности - максимум позиционирование себя в качестве исключения из правил, чего-то особого - вписанного в систему, просто на особых основаниях. Сейчас же мы наблюдаем совершенно другое явление, по ряду признаков напоминающее предыдущие массовые психические бунты против объективного - разрушение самого монолита. Это означает, что так или иначе откат от нормы осуществят все, однако вернуться к старому состоянию не получится ни у кого.
Скорее всего, подавляющее большинство, на время переходного периода так и останется в состоянии перманентного асоциального психического релакса, обеспечивая таким образом необходимый для появления новой парадигмы взрыв разнообразия. Какой-то процент сумеет сохранить монолитную объективность в своем мировоззрении - они станут точкой отсчета, резервной копией на случай неудачи в поисках новой парадигмы. Однако, наибольшая вероятность успеха в этой работе у людей, умеющих пользоваться преимуществами и инструментами, разработанными в рамках предыдущей парадигмы, но четко осознающих ограниченность данных инструментов. Инструменты же, разработанные в ходе противодействия монолиту объективности - прежде всего эзотерические, философские и культурно-эстетические - необходимо тщательно исследовать на предмет перспектив использования, очистить от следов адаптации к условиям существования в условиях враждебной базисной парадигмы - и только после этого пытаться оценивать их пользу в вопросах поиска, а также исследований характерных черт, неизбежных ограничений и последствий альтернативной парадигмы.